Звездочет. Любовник фортуны - Страница 55

Ставрогин уехал. Строков тут же из машины позвонил куда надо и вызвал нужных людей.

Осталось дать им ориентировку на Чумакова.

Ставрогин явился на службу в хорошем расположении духа. По пути он не удержался и заехал в кафе. Здесь был огромный выбор булочек, пирожков и всевозможных благоухающих финтифлюшек. Он набрал их целую тарелку и отвел душу.

Худо-бедно, но вокруг него начала складываться бригада «своих» людей, с которыми он намеревался навести в СВР порядок, разобраться с кем надо, кого надо уйти, кого-то приблизить, а кое-кого наоборот поставить на место. «Надоел этот бардак!» — ворчал про себя Илья Петрович, слизывая с губ остатки сахарной пудры. Одна финтифлюшка, упакованная в фирменный пакет, лежала у него в портфеле, и от этого было так хорошо…

Уже на подходе к своему кабинету он увидел в конце коридора Виктора Костромитина. Ставрогин чуть замешкался и вполоборота оглянулся. Виктор направлялся к Шевцову. «Та-а-ак, все ясно, — подумал Илья Петрович. — Шевцов тоже подтягивает силы… ну-ну…»

Виктор постучался и вошел в кабинет. Шевцов его ждал.

— Он едет во Франкфурт, — начал Виктор с порога.

— Ты уверен? — вместо приветствия уточнил генерал.

— Абсолютно.

— Черт. Там на дорогах посты…

— Он должен учитывать проверки. И тем более возможность слежки с обеих сторон. Уж он-то!.. — Виктор с надеждой посмотрел на Шевцова. — Думаю, до Франкфурта он не доедет… сойдет. Где-нибудь на Западной Украине.

— Почему именно там? — спросил генерал.

Виктор усмехнулся.

— Фамилия в документах подходящая.

— Я должен знать точно. Где сойдет? Куда пойдет дальше?..

— Будем знать, товарищ генерал. За ним Анна идет. Она его подстрахует.

Генерал одобрительно посмотрел на Виктора.

— Ему бы выбраться, Витя… и отдохнуть. Он заслужил отдых. Но не покой!..

— Ага, — усмехнулся Виктор, — покой нам только снится, — и добавил уже серьезно: — Он выберется, товарищ генерал.

После того как Илья Петрович увидел Костромитина, входящего в генеральский кабинет, он весь день был как на иголках. Утреннего хорошего настроения как не бывало. Ну это ж надо!.. Витюша Костромитин — и полковник… и теперь при генерале вместо него, Ставрогина, великого и ужасного… С чего бы все эти перемены?.. Конечно, должность определяет звание…

Илью Петровича мучили подозрения и какая-то идиотская ревность, он только не мог определить, к кому именно. Может, к самому Шевцову? Похмелье также давало о себе знать отвратительными ощущениями, которые не забивались ни кофе, ни чаем, ни сладостями. Даже плотный обед не помог. Может, это похмельный синдром так действовал на нервы? Похмельные ощущения Ставрогина всегда напоминали синдромы нечистой совести. А можно ли справиться с этим через желудок?.. Он знал, что можно, только для этого надо было всего лишь опохмелиться… возможно, хорошенько пропариться в сауне, окунуться в холодную воду и снова в парилку… и так несколько раз.

Вечером Илья Петрович решил отправиться к Танюше. Сына посмотреть, и так… вообще…

Он еще вчера позвонил Кате с явочной квартиры и сказал, что у него срочная командировка. Придется сделать вид, что она несколько затянулась. Может, хоть Тане удастся вытянуть его за уши из беспокойства? Прежде у нее всегда получалось. Были у нее для этого свои специальные способы. А Катя этого никогда не умела. Конечно, она пыталась по-своему утешать… но Илье Петровичу это почти не помогало. Даже бесило. В таких делах жена была абсолютно бездарной. «А в чем вообще она себя проявила? — вдруг подумал Илья Петрович. — В том, что провела со мной много лет? Ну и что с того?.. Ей это было удобно. Ей это даже нравилось. Особенно когда начались хорошие деньги… Ну, а теперь тем более… я для нее лакомый ломоть… А мне-то с нее что?.. От дохлого осла хвост? Может, бросить все да уйти к Таньке?.. Она, конечно, тоже при своих интересах… но все же она родила мне сына…»

До уютного домика в тихом местечке по Носовихинскому шоссе Ставрогин добрался с первыми лучами заката. Татьяна встретила его на крыльце, сдобная и уютная, в мягком растянутом домашнем свитере, под который тут же захотелось засунуть руки. И хотя было не холодно, но все равно погреть их там, среди ее бархатной плоти, с особым пристрастием прощупывая полные налитые формы. Прелести Татьяны пленяли и будоражили, обещая безумные блаженства… Так на хрена же он каждый день таскается домой?!.. К Кате?.. Как на службу, ей-богу…

Из-за угла дома выскочил радостный сын. Перепачканный какими-то ягодами рот, ободранная коленка… маленькая родная мордашка… ясные восторженные глазенки… Илья Петрович умильно склонился к ребенку. Он присел на корточки и обнял его, чувствуя плечом теплое Татьянино бедро. Хрупкое тельце доверчиво прижалось к нему. Пахнуло парным молоком, смородиной и чем-то еще таким… черт… чем там еще пахнут дети… Господи… это же мой сын!.. И моя женщина!..

У Ставрогина защемило в груди. В этот самый момент он понял, что больше не хочет без них жить. Да и зачем?.. Из-за Кати?.. Разве она стоила всего этого?.. А еще он совершенно отчетливо понял, что раньше путал понятия «не могу» и «не хочу». Ведь ему казалось, что он не мог уйти к ним. И выдвигались кучи причин, которые, все до единой, были более чем уважительными. Законная жена, осуждение, друзей и сослуживцев, репутация, работа… а в самом начале их бурного романа еще и партия… «Ну я и осё-ол…» — подумал Илья Петрович и зашелся счастливым смехом. На всякий случай он решил ничего пока Татьяне не говорить. А то мало ли что? Вдруг изменится настроение? Илья Петрович был очень осторожен.